Карамилла принесла чай и уселась вместе с гостями за стол.
– Итак, мои хорошие, вы хотите знать, откуда взялась крышка?
– Да, да! Хотим! – отвечали все.
– Тогда кушайте и слушайте.
Вся пафосная спесь слетела с Карамиллы, не оставив и следа. Теперь хозяйка представлялась простой в обращении, но в то же время осознанной особой с живым умом.
– Крышка появилась в результате активной деятельности, развернутой нашими учеными против солнца. По их «строго научным», как они утверждают, расчетам, солнце стало оказывать пагубное влияние на погоду, экологию и здоровье.
– С чего это вдруг? С каких это пор солнце стало наносить вред? – посыпались возбужденные вопросы от наших друзей, – Почему это они так решили?
– Ну вот, решили и все. В последнее время здоровье людей значительно ухудшилось, экология сильно засорилась, а погода шалит. Ученые посчитали, что это все из-за солнца, что дескать, от него повышенная радиация исходит.
– Ну и ну! А экологию тоже солнце засоряет?
– Они рассудили так, – продолжила Карамилла, – Если солнце испускает вредное излучение, значит, нужно в ответ послать ему свое вредное излучение. По их понятиям, действие должно рождать противодействие, а противодействие должно подавлять действие.
– И что же они сделали?
– Ученые, в своей Академии, сварганили аппарат, под названием «электрический телеграф», который начал посылать мощное электромагнитное излучение в небо, к солнцу.
– По-моему, создать излучение, способное как-то повлиять на солнце, невозможно, – заметил умный Адя, – Энергии не хватит.
– На солнце оно и не повлияло, но создало побочный эффект. В атмосфере возникло образование, подобное крышке.
Наши друзья разразились возмущенными возгласами.
– Кто им дал такое право?!
– У нас принято считать, что авторитет науки незыблем и непререкаем, – сказала Карамилла.
– Ну, электрический понятно, но почему «телеграф»? – спросил Адя.
– Они полагают, что на солнце можно еще влиять, посылая ему команды.
– Каким это образом?
– Да просто, азбукой Морзе.
Глаза у Ади округлились.
– Они что, идиоты?
– Не мне судить, – ответила Карамилла и принялась рассказывать, как это было.
Больше интересного - на нашем Telegram-канале
...
Собрались однажды ученые за круглым столом на свое ученое совещание. Один взял слово и вышел на трибуну с коротким, но емким выступлением:
– Вот, у нас что-то не то стало, – произнес он.
Сидевшие за столом коллеги отреагировали одобрительными аплодисментами. Когда аплодисменты стихли, докладчик поклонился, сошел с трибуны и занял свое место. Слово взял председатель:
– Так. Научная парадигма доклада ясна. Но по науке, следует уточнить предмет обследования. Каковыми являются ваши строго научные конфирмации?
– Не фонтан.
– Не фасон.
– Не батон, – высказались присутствующие.
– Прошу выражаться научно, – поправил их председатель, – У нас параграф ученого совещания.
– В некотором роде хужее стало, – последовали высказывания.
– Да, экстраполительно худше, чем раньше.
– Раньше, в целом ряде отношений, было лудше.
– Даже определенным образом лудшее было.
– А теперь, в недостаточной степени широко.
– И глубоко.
– Подытоживаем научный вывод: в общем целом, стало ненаучно. Верно так?
– Да! Так верно! Как-то ненаучно стало!
– Далее. Рассматривая вывод под призмой угла данной точки зрения, взглянем в глубь причин текущего положения, – продолжал председатель.
– Причины невероятны, но очевидны, – авторитетно заявил один из ученых, – Всему виной солнце.
– Да, можно признать совершенно безоглядно, это оно, – не менее авторитетно подтвердил другой.
– А каковы есть, и соблюдаются ли тому научные обоснования?
– Это строго научная гипотеза.
– Нет, это научный парадокс.
– Нет, это научный постулат. Мы обоснованно постулируем, что всему виной солнце.
– Так. Последнее предложение нам представляется гораздо намного более научным. Однако в соответствии с ученым порядком, требуется представить хоть какие ни на есть маломальские объяснения. Ну, хотя бы в воображении представить.
– Солнце, оно сверху всего, а значит, оно во всем и повинно, – предположил один.
– Да! Да! Это поистине научная истина! – подхватили остальные.
Возникло замешательство.
– Вне всяких сомнений, совершено величайшее открытие, – осмелился высказаться один из ученых, – Но совершено оно кем? Нами всеми! Или всеми нами. Не индивидуальный член, а коллективный, можно сказать, орган, родил сие открытие.
– Ну что ж, это вполне разумное умозаключение. Поскольку все здесь присутствующие находились в научном поиске, то и все, соответственно, получат очередные ученые степени. Верно так?
– Да! Так оно верно! – охотно согласились остальные.
– А теперь, нам надлежит научно воздействовать на солнце, – продолжил председатель, – Так повелевает наш долг. Какие будут ученые предложения?
– Надо произвести эксперимент науки.
– Надо это сделать так, чтобы подтвердить науку.
– А как нам это сделать? Как?
– Научно.
– А как именно это сделать, чтобы было научно?
– Неважно. Все что мы ни делаем, все научно. Наука – это мы.
– Уважаемые коллеги, наша поистине ученая дискуссия проходит в весьма полезном, а так же чрезвычайно конструктивном аллогенезе. Однако в результате напряженного научного поиска у нас должно родиться, так сказать, конгруэнтное детище, которое возымеет амбивалентное действие, с тем чтобы осуществить нейтрализационное влияние на солнцеидальные продукты распада нашего, так сказать, светила.
– Уважаемый председатель, уважаемые коллеги, – обратился к собранию один из ученых, – Гений моего ума мне подсказывает, что таковым детищем может и должен послужить электрический телеграф, коий был нами научно изобретен, и коий является универсальным и мощным средством воздействия на ставшую ненаучной природу.
– Да, истинно так и оно! – загалдели ученые коллеги, – Так оно и верно, и даже правильно!
На том порешили и начали готовиться к ответственному «эксперименту науки». Впрочем, подготовка заняла немного времени, потому как, чего там раздумывать, – действовать надо, причем решительно и с налета, сплеча, пока природа не перехватила инициативу и не взяла верх над наукой, что было бы совершенно недопустимо.
Научное действо, как и положено, разворачивалось в научной лаборатории. Это был просторный зал со всевозможной сопутствующей аппаратурой повсюду и неким внушительным агрегатом в центре, представлявшим собой замысловатое сплетение труб, кабелей и прочих неимоверных конструкций.
За пультом агрегата в кресле сидел оператор, облаченный в блестящий комбинезон, в шлеме с торчащей антеннкой и в окружении многочисленных кнопок и лампочек. Действом руководил председательствующий, находившийся на возвышении в закрытом стеклянном бункере. Там же толпились и остальные члены ученой коллегии, наблюдая за происходящим с ученым, как оно полагается, выражением лица.
– Готовсь! – прокричал председатель в микрофон, – Начинаем эксперимент науки!
– Электрический телеграф готов! – ответил оператор.
– Внимание! Телеграф... Передача... Поманда!
– Запускаю режим поманды!
– Держать режим! Давай полную запруду!
– Есть! Даю полную запруду!
– Телеграфируй! Солнце, Солнце! Я Земля! Невмогочину нам! Лимитируем зной! Лимитируем зной!
– Телеграфирую поманду!
– Направление: центральная ось солнца!
– Направляю направление на ось! Поманда пошла!
В следующий момент раздался оглушительный треск, все кругом задрожало, а затем внезапно стихло и замерло. Ученая коллегия тоже замерла в испуге и замешательстве с неподобающе раскрытыми ртами.
– Показать показания монитора! – нарушил всеобщее молчание председатель.
На большом экране тут же высветилось небо, или точнее то, во что оно превратилось. Над землей теперь нависала тяжелая темная поверхность, закрывшая солнце.
Никто не решался проронить ни слова, не зная, как относиться к происшедшему. Но наконец, один ученый муж все-таки решился.
– Вот, не только убавили солнце, а и вообще... И вот оно так.
– Да, и так оно верно! – подхватили остальные.
– И правильно!
– Наука подтверждена!
– Но главное, человечество спасено! – подвел итог председатель, – Поздравляю всех с подавляющей победой науки над природой!
– Эксперимент-наука-рекорд! – заскандировали все хором, – Эксперимент-наука-рекорд!
...
– Такие у нас дела, мои хорошие, – сказала Карамилла, закончив рассказ.
– Карамилла, а вам откуда известны такие подробности? – спросила Королева.
– Потому что я сама оттуда, из Академии. Я была единственной, кто выступил против всего этого безобразия, и меня изгнали.
– Ах вот как!
– И что же, они так и продолжают третировать атмосферу своим «телеграфом»?
– Да, преспокойно.
– А как же общественность, власть, здравомыслие?
– Властям выгодно списать все, что они наколобродили, на влияние каких-то внешних факторов, хоть даже солнца, к примеру. Общественность теми же властями введена в заблуждение. А здравомыслие свойственно лишь отдельным проснувшимся индивидам.
– Так вы считаете, здешнее общество спит? – продолжали ее расспрашивать друзья.
– Беспробудно и беспросветно, мои хорошие, – отвечала Карамилла.
– У нас тоже создалось впечатление, будто мы оказались в сновидении.
– Да? И у вас тоже?! – оживилась Карамилла, – Знаете, дело даже не в том, что человечество, фигурально выражаясь, спит. Оно всегда спало и никогда не проснется. Вопрос в другом: существует ли разница между сном и явью.
– Карамилла! Что вы такое говорите?! – всполошилась Подлодка, – Я даже не понимаю, о чем вы говорите! А когда я что-то не понимаю, я вся чешуся!
– Тише ты, сиди спокойно, – одернула ее Корова, – Впервые, что ли, не понимаешь?
– Да, любезная Карамилла, с нами тут в последнее время столько всего приключилось, что мы перестали что-либо понимать, – сказал Адя.
– В самом деле, а что вы имеете в виду, говоря о разнице между сном и явью? – спросил Зверюга.
– А то, что принципиальной разницы практически нет. Будучи в Академии, я долгое время занималась данной проблемой, но вразумительного ответа так и не нашла. Это в высшей степени странная проблема, но никто почему-то не придает ей значения.
– Я придаю значение! – воскликнула Подлодка, – Но не понимаю... А когда об этом задумываюсь, у меня начинает болеть голова! В который раз спрашиваю: мы сейчас спим, или нет? Ведь не спим же?
– Не спим, – успокоил ее Адя.
– Но почему тогда такие невероятные вещи творятся?! Будто во сне!
– У меня, как и у вас, похожее ощущение, словно я проснулась в сновидении, в окружении странных персонажей, и с реальностью происходит нечто странное, – призналась Карамилла.
– Ага! Вы тоже называете их персонажами! – обрадовалась Кошиса, – А что в их поведении вам представляется странным?
– Это трудно объяснить, – задумалась Карамилла, – Мне часто кажется, что люди действуют как заведенные, не отдавая себе отчета. И еще мне кажется, они смутно подозревают, будто являются чьими-то персонажами, но не хотят в этом признаться.
– Браво! – воскликнула Кошиса, – В самую точку попали! А когда им задаешь прямой вопрос, они всячески увиливают от прямого ответа.
– О каком вопросе вы говорите?
– Кошиса! – королева сделала предупредительный жест, и Кошиса тут же прикрыла лапками рот.
– Нет, правда, скажите, что за вопрос?
– Мне почему-то кажется, Карамилле можно его задать, – сказал Зверюга. Королева посмотрела на Карамиллу и кивнула головой Кошисе.
– Вы себя знаете? – спросила Кошиса.
– Ну конечно, я это я, – спокойно ответила Карамилла.
– Ура-ура-ура! – заголосила Подлодка.
Все друзья разразились восторженными возгласами.
– А что вас так обрадовало? – спросила Карамилла.
– Мы впервые за последнее время встретили осознанную, вменяемую, то есть, личность. Вас, то есть, – ответил за всех Адя.
– Вот как? И у меня такое чувство, что я, наконец, встретила вменяемых... ой, чуть не сказала, персонажей. Хотя, я и сама не вполне уверена, что не являюсь персонажем. А вы?
Все переглянулись, но промолчали.
– После всего, что с нами случилось, мы тоже ни в чем не уверены, – нарушила молчание Корова.
– Что же с вами случилось, мои хорошие?
И друзья принялись ей рассказывать обо всех своих приключениях в этой странной реальности. О зеркальном объекте, о чудесных превращениях и чудаковатых персонажах, об остановленной киноленте и застывших манекенах со светящимися косицами. Карамилла слушала с нескрываемым любопытством.
0 коммент.:
Отправить комментарий