Втот июльский день, когда разговор был записан для потомков, Эйнштейн более чем вежливо интересовался мировоззрением Тагора: ученый признал привлекательность альтернативной реальности. Первый вопрос задал Эйнштейн: «Верите ли вы, что божественное изолировано от земного?» Тагор ответил на цветистом индийском английском, и ответ его был неожиданным: «Нет, не изолировано. Вселенная постигается бесконечной личностью человека. Нет ничего такого, что не может быть отнесено к человеческой личности. Правда Вселенной — правда людей».
Затем Тагор продолжил, сочетая науку и мистику в метафорах: «Материя состоит из протонов, электронов, промежутков между ними, но может казаться сплошной, без звеньев в пространствах, связующих отдельные электроны и протоны… Вселенная связана с нами, с личностями, так же. Это человеческая Вселенная». Простым словосочетанием — «человеческая Вселенная» — Тагор бросил окончательный вызов материализму. Но тем же он и подорвал заветную веру во Вселенную божественную.
Материализм представлял бы людей чем-то случайно возникшим на случайной планете в одной из миллиардов галактик. Религия в её самом буквальном понимании полагает, что Божий ум простирается бесконечно дальше, чем пределы человеческого разума. Тагор не разделял ни одного из этих взглядов, и Эйнштейн сразу же, как показывает нам стенограмма, увлекся.
Эйнштейн. Существуют две разные концепции природы Вселенной: мир как явление, зависящее от человечества, и мир как реальность, независимая от человеческого фактора. Тагор от этого «или — или» отказывается.
Тагор. Когда наша Вселенная находится в гармонии с человеком вечным, мы видим в этом истину, чувствуем в этом красоту.
Эйнштейн. Это чисто человеческая концепция Вселенной.
Тагор. А другой и быть не может.
Тагор не создавал ни поэтическую фантазию, ни даже мистическую догму. Возможно, он был одет в ниспадающие одежды и носил длинную белую бородку мудреца, но в течение семидесяти лет он пытался смириться с научным взглядом на реальность и чувствовал, что может противостоять ему чем-то более глубоким и более близким к истине.
Тагор. Этот мир — человеческий… Кроме нас, мира нет. Это относительный мир, сама реальность которого зависит от нашего сознания.
Несомненно, Эйнштейн понимал смысл «человеческой Вселенной» Тагора, не высмеивал и не пытался развенчать его позицию. Но принять ее он тоже не мог. Оба немедленно начали пикироваться.
Эйнштейн. Значит, правда или красота не могут быть независимы от человека?
Тагор. Нет.
Эйнштейн. Не будь в мире людей, Аполлон Бельведерский уже не был бы прекрасным.
Тагор. Нет!
Тагор. Почему нет? Правда осознается через людей.
Эйнштейн. Я не могу доказать, что моя концепция верна, но такова моя религия.
Для Эйнштейна было удивительно скромным признать свою неспособность доказать, что истина не зависит от людей (этот постулат, конечно же, служит краеугольным камнем объективной науки). Люди не должны существовать, чтобы вода имела формулу H2O или чтобы гравитация притягивала межзвездную пыль и создавала звезды. Используя тактичное слово «религия», Эйнштейн, на самом деле, сказал: «Я верую, что объективный мир реален, хотя и не могу доказать это».
Эта некогда знаменитая встреча двух великих умов сейчас в значительной степени забыта. Но поразительно то, что она стала пророчеством: возможность того, что Вселенная — человеческая, что самим своим существованием она зависит от нас, теперь четко видна. Фантастическое допущение, что мы — создатели реальности, уже не допущение. В конце концов, вера и неверие тоже созданы людьми.
Эта некогда знаменитая встреча двух великих умов сейчас в значительной степени забыта. Но поразительно то, что она стала пророчеством: возможность того, что Вселенная — человеческая, что самим своим существованием она зависит от нас, теперь четко видна. Фантастическое допущение, что мы — создатели реальности, уже не допущение. В конце концов, вера и неверие тоже созданы людьми.
Дипак Чопра, «Ты – космос. Как открыть в себе Вселенную», Издательство «Э», 2017
0 коммент.:
Отправить комментарий