Я стою на одной ноге, за окном белыми распустившимися ветками пахнет весна, я крашу глаза, мы собираемся с дочкой уходить , у нас большие планы..
Звонит подруга. Её сын рвёт, у него температура и болит живот. Моя уверенность в моём безграничном счастье пошатнулась. Дочь напряжённо следит за выражением моего лица. Ей обуваться или нет? У нас всё-таки 8 марта или нет?
***
Мне было лет 14. В больничную палату молодая женщина заносит на руках свою трёхлетнюю дочь. Её лицо напряженно, губы крепко сжаты.
– Что сказал врач? Что дало обследование?
Я лежу на соседней койке. Рядом со мной детская больничная кроватка с белыми облезлыми прутьями. Женщина сажает в неё ребёнка. Пухлое личико, обрамлённое тёмными кудряшками смотрит кукольными глазами сквозь решётки кроватки в стенку упор. Девочка очень плохо видит, практически ничего. Молодая мама приехала с ней из какого-то хутора в краевую больницу на обследование.
– Она никогда не сможет видеть.
Как? Почему? Не может быть! Перед лицом такого оглушающего горя я не знаю, что делать. Я зарываюсь в подушки с головой и начинаю плакать навзрыд.
– Что ты, не плачь. Это наше горе, не твоё.
Не твоё…
Где же эта граница – моё не моё?
***
2004 год. Новый год. Идёт снег. Облезлые стены инфекционной больницы, зарешётчатые окна. Одна дежурная “наша” няня отмечает с брошенными детьми в палате Новый год. Дети спят. Кто-то кашляет. Кто-то проснулся, она меняет ползунки. Она рада нас видеть. Мы с мужем и шестилетним сыном приехали её поддержать. Здесь удушающий запах, спёртый воздух, запах лекарств и мокрых пелёнок, чужие судьбы, чужие дети. Зачем я здесь? Здесь горе, я знаю о нём. А значит, не могу быть счастлива и жить своей жизнью.
Я должна разделить.
***
Через много лет, работая коучем я встречалась с отчаянием женщин, не могущих жить и спать спокойно, потому что “там война”, “там горе”, “там люди убивают друг друга”.
Что происходит с нашим личным пространством, когда мы присоединяемся к пространству другого человека, к его горю, его неустроенности, к его жизненной трагедии?
Оно меняется.
Как ярко жёлтая краска вмиг меняет свой оттенок, если в неё плеснуть тёмной синевы.
Контакт с миром и человеком начинается с приоткрывания собственных границ. С мгновения, когда я пускаю твою историю в свою и делись своей жизнью с тобой. Без этого невозможна эмпатия, присоединение, живое чувствование. Но если в этот момент мы забываем себя, то мы сливаемся с другим.
Я начинаю жить твоими чувствами, я заражаюсь твоим состоянием, я перестаю опираться на себя, на свои чувсва, свой опыт, своё видение реальности. Я становлюсь как бы тобой. Мимикрирую под тебя. Меня как меня больше нет.
В социалистическом прошлом во времена моего пионерского детства и детства моих родителей – слияние было ведущим способом, который предлагало общество для взаимодействия. У человека не должно было быть никаких интересов, кроме общественных. “Я”- последняя буква в алфавите” – помните? “Индивидуалистов”, думающих иначе и не шагавших в ногу в общем строю ждал позор и презрение, а во время детства моих родителей, воронок и поминай как звали.
Думать своей головой было не принято.
Сейчас, когда мы физически становимся всё дальше друг от друга, когда всё больше людей работают дома, когда мы реже живём под одной крышей со своими родителями, а наши лучше друзья живут в разных городах, границы нашей психической реальности не стали прочней. Если раньше человечество морила чума, то сейчас глушат информационные войны. Будь то хоть популяризация гриппа, хоть межнациональной розни. Информационные волны с лёгкостью поглотят в своей пучине любого – “надвигается комета”, “конец эры водолея”, “всемирный заговор”, “нашествие смертельного вируса”, “война между нами и ими”. Пока волны носят по бескрайним просторам интернета и тв можно не думать о своей собственной жизни; тревожась за них, стравливать напряжение и не заниматься чем-то важным своим.
Житьё чужой жизнью очень хорошо защищает от своей.
Но не только.
Чтобы опираться на себя во взаимодействии с другим или другими надо ещё знать на что опираться. Надо быть готовым очертить границы своей психической реальности и знать, что туда входит. Что я хочу, чем я живу, что я люблю, где я, где мои планы, желания, вкусы, предпочтения, в чём мои потребности и куда я иду прямо сейчас и в перспективе.
Нужно иметь смелость признаться себе в своих чувствах. В своём раздражении или безразличии, в жалости, сострадании или отвращении или даже ярости – в том, что поднялось сейчас внутри в ответ на то, что принёс кто-то другой на границу моего мира.
И тогда можно сказать: “Я ощущаю вот это”, “Чувствую – это” – это моё. “В моём опыте было так -то”, “я убеждена в том-то”. “Я хочу вот этого”. “А решаю сделать это”.
Бывает, что чужое приподнимает что-то своё, вздёргивает как багром из глубины души собственные переживания, откликается личный опыт, своя жизненная история. И если здесь не отдавать себя отчёта в том, что у меня не может быть ” точно также”, у меня всё равно по-другому, просто по причине того, что мы два разных человека, то можно слиться с другим, не разбирая , где моё, а где точно не моё.
Полезно задавать себе вопросы: ” А я по чём страдаю? Мои переживания с чем связанны? Как я отношусь к тому, что говорит человек? Что я нашла общего? И что во мне откликнулось из моей истории?”
Другой человек может стать глотком свежего воздуха. Вдохновляющим ветром в твоей душе. Но дышать им всё равно не получится. Дышать придётся своим и собой.
Встреча с другим меняет нас, но каждый раз мы возвращаемся домой, к себе.
Обновлённые, немного изменившиеся, где-то даже другие, но свои собственные. Со своими чувствами, мыслями, ощущениями, со своим видением мира, новым опытом, со своим личным миром, которым мы при случае поделимся с другим.)
АВТОР: ИРИНА ДЫБОВА
0 коммент.:
Отправить комментарий